Новости ТЭК 10 мая 2025: давление ОПЕК+, газовые потоки и бум ВИЭ
В начале мая мировые энергетические рынки продолжают испытывать значительное давление снижения цен и перестройки потоков сырья. Цены на нефть и газ остаются на исторически низких уровнях – Brent торгуется около $62–64 за баррель, примерно на 15–20 % ниже начала года. Такое ослабление обусловлено замедлением мирового спроса (риски рецессии в Европе и Китае) и ускоренным ростом предложения. Ключевое событие – неожиданное решение ОПЕК+ почти утроить ранее запланированное повышение добычи, добавив с мая–июня порядка 411 тыс. барр./сутки. Саудовская Аравия, по сообщениям СМИ, пошла на этот шаг, чтобы «дисциплинировать» партнёров (Ирак, Казахстан и др.) и ответить на призывы США о снижении цен на топливо. В результате нефтедобыча выросла до рекордных ~103,5 млн барр./сутки (данные МЭА на март) и дополнила «бум» добычи вне ОПЕК+ (прежде всего в США). Ожидается, что долгосрочный профиль спроса останется слабым: несколько агентств вносили снижение прогнозов потребления на 2025–2026 годы.
В России падение цен уже сильно отразилось на бюджетных доходах. Российская экспортная смесь Urals торгуется с дисконтом примерно $5–7 к Brent (около $55–57) в Азии. Министерство экономики РФ понизило прогноз средней цены Brent на 2025 год до ~$68 (бывшие $81), Urals – до ~$56. Эти уровни близки к порогу $60 (минимум для накоплений ФНБ), поэтому Минфин РФ пересмотрел бюджет – по разным оценкам государство недополучит порядка 1,5–2 трлн руб. нефтегазовых поступлений в 2025 г. При этом Россия пока держит высокие экспортные объемы за счёт переориентации поставок в Азию (главным образом, в Китай и Индию), несмотря на падение доходов. Власти уже сигнализируют о готовности при необходимости ограничить добычу для поддержки цен, но пока сохраняется курс на максимальный экспорт. В Европе перенастройка рынка прошла относительно гладко: европейские НПЗ заменили российскую нефть на поставки из Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки, а Brent, ориентир для региона, держится на уровне $62–65. Для европейских переработчиков более дешёвое сырьё позволило снизить затраты, однако слабая экономика ЕС и политика энергоэффективности сдерживают спрос на нефтепродукты. Евросоюз продолжает курс на декарбонизацию – потребление топлива в Европе остаётся на спаде.
Газовый сектор
Газовый рынок демонстрирует кардинальное перераспределение потоков. В Европе после тёплой зимы цены на газ относительно стабилизировались на очень низких уровнях: хаб TTF держится около €30–32/МВт·ч (примерно $380–400 за 1000 м³). Рекордные запасы и низкий спрос (энергосбережение, ВИЭ) снизили потребление топлива. При этом Евросоюз продолжает наращивать импорт сжиженного природного газа (СПГ): в апреле 2025 года в ЕС регазифицировали рекордные ~12,8 млрд м³ СПГ (на 20 % больше, чем год назад). СПГ уже стал основным источником газа для ЕС (примерно 1/3 от годового спроса), тогда как доля российского трубопроводного газа упала до исторического минимума (~4–5 % от импорта). Еврокомиссия планирует до конца 2027 года полностью прекратить импорт российского газа: в июне будет внесён законопроект о запрете новых контрактов к концу 2025-го и полном прекращении всех поставок к 2027 году. Высокие объёмы американского СПГ продолжат накапливаться в Европе, а также вытесняться на рынки Азии (где цены традиционно выше).
В самой России экспорт по трубопроводам падает. По «Турецкому потоку» (через Балканы) в апреле шло около 1,25 млрд м³ – на 11 % меньше, чем в марте; транзит через Украину держится на мизерных 40 млн м³/сутки из-за геополитики. Это означает, что доля «Газпрома» на европейском рынке газа практически исчезла и доходы от Европы падают. Стратегия России смещается на Восток: поставки по газопроводу «Сила Сибири» в Китай растут и по итогам года могут превысить 20 млрд м³ (новый рекорд). Одновременно увеличивается экспорт СПГ: крупнейшие проекты «Ямал СПГ» и «Арктик СПГ 2» работают на полную мощность. По оценке правительства, в 2025 году российский экспорт СПГ может достичь рекордных ~40 млн тонн. Новый инфраструктурный проект – газопровод «Сила Сибири–2» (50 млрд м³) – обсуждается в ускоренном режиме: по словам вице-премьера Новака, переговоры с КНР по прокладке и контрактации проекта продвинулись, и Москва рассчитывает подписать окончательные условия в ближайшее время. Низкие цены на газ в Азии (индекс JKM около $14/MMBtu, что соответствует ~$380/тыс. м³) стимулируют Китай и другие страны региона активно пополнять хранилища и заключать долгосрочные контракты. Есть и нетипичные геополитические сюжеты: по информации Reuters (со ссылкой на дипломатов), российские и американские чиновники якобы обсуждали возможность возобновить экспорт российского газа в Европу с помощью американских компаний-посредников. Однако Еврокомиссия и лидеры ЕС настаивают, что к возвращению «российского крана» они не допустят.
Возобновляемая энергетика
«Зелёная» энергетика продолжает бить рекорды роста. По данным МЭА и IRENA, в 2024 году в мире введено более 580 ГВт новых мощностей ветряных и солнечных электростанций, доведя общую установленную «чистую» генерацию свыше 4,4 ТВт. Китай, крупнейший рынок электроэнергии, ускорил энергопереход: к марту 2025 г. суммарная мощность его ветро- и солнечных парков (~1,48 ТВт) впервые превысила мощность угольных ТЭС, а доля ВИЭ в установленной генерации достигла 50 %. Это позволило КНР досрочно выполнить национальную программу (1200 ГВт ВИЭ к 2030 году), хотя реальный вклад солнца и ветра в выработку всё ещё ограничен пропускной способностью сетей (~22–23 % от потребления)sergeytereshkin.ru. В США и Европе доля ВИЭ также растёт – например, в отдельных странах (Германия, Испания, Дания) в ветровые и солнечные парки приходится до половины выработки в отдельные периоды. Крупные аукционы (особенно на офшорные ветропарки в Северном море) привлекают миллиарды евро инвестиций.
В странах Ближнего Востока нефте- и газодобытчики переходят на «зелёную» повестку: Саудовская Аравия и ОАЭ строят масштабные солнечные фермы и готовятся к производству «зелёного» водорода (проект NEOM включит гигантские СЭС и ВЭС). В Индии только за последние месяцы одобрены крупные солнечные электростанции и системы хранения энергии, чтобы снизить зависимость от угля. Россия также наращивает ВИЭ: по оценке Минэнерго, к концу 2025 года суммарная мощность отечественных «чистых» электростанций (без крупных ГЭС) вырастет примерно на 15 % – до свыше 7,5 ГВт. Наибольший прирост даст юг России: новые солнечные и ветропарки строятся в Краснодарском крае, Ставрополье, Приволжье и на Дальнем Востоке. Государство стимулирует этот сектор через ежегодные конкурсы (аукционы ДПМ-ВИЭ) и дополнительный отбор проектов для нужд быстрорастущих регионов. Например, Минэнерго предложило провести в 2025 г. внеочередные аукционы ВИЭ на Дальнем Востоке – около 1,7 ГВт солнечных и ветровых мощностей к 2027 году.
Российский «Росатом» расширяет локализацию возобновляемой энергетики: в Ульяновске запущен завод по выпуску лопастей ветровых турбин, рассчитанный на 450 изделий в год. Эти лопасти (51 метр длиной) почти на 90 % состоят из отечественных материалов, что должно повысить долю российских комплектующих в крупных проектах ВЭС (например, в строящейся Новолакской ВЭС в Дагестане). Российские компании также ищут зарубежных партнёров по ВИЭ (страны Ближнего Востока, ЮВА, СНГ) для привлечения технологий и инвестиций.
Развитие «чистой» энергетики стимулируется технологическими инновациями (батареи накопления, ИИ для управления сетями, водородные технологии) и финансовой поддержкой. Крупные нефтегазовые компании активнее инвестируют в снижение углеродного следа – растёт число сделок M&A в «зелёных» активах. Такие изменения трансформируют распределение сил на рынке энергии, готовя ТЭК к долгосрочным трендам.
Рынок угля
Угольный рынок остаётся в стадии перетекания трендов – краткосрочно спрос стабилизируется на фоне холодной зимы в Северном полушарии, но долгосрочно сохраняется его снижение. В апреле цены на эталонный австралийский уголь Newcastle опустились до $93/т (минимум за четыре года), но в начале мая отскочили до ~$97–100/т. Такая коррекция связана с опасениями перебоев поставок из Австралии (погодные риски, цунами) и возросшим спросом на электроэнергию в США (рекордное потребление зимой). Однако, например, американские шахты быстро наращивают добычу сланцевого угля, и во многих регионах продолжает доминировать дешевый газ.
Крупнейший потребитель – Китай – сокращает импорт угля, несмотря на стабильный рост энергопотребления. По данным аналитиков, в апреле 2025 года Китай ввез всего 22,7 млн т энергетического угля (минимум за год), а за январь–апрель суммарно импорт упал на 13,1 % по сравнению с прошлым годом (до 91,6 млн т). Снижение вызвано рекордной внутренней добычей, большими запасами на складах и постепенным замещением угля природным газом и возобновляемыми источниками. Цена австралийского угля упала ниже $70/т (минимум с 2021 года). В Индии и Японии импорт угля также снизился (~6–7 % снижения в 2025 г.). Таким образом, уголь остаётся базисом энергосистем развивающихся стран, но глобальные перспективы мрачны – ужесточение норм выбросов и углеродный переход ограничивают спрос. В России угольная отрасль переживает кризис: как ранее отмечал глава Минэнерго Новак, слабые цены и крепкий рубль могут привести к сокращению добычи до 440–450 млн т в 2025 году.
Электросети и инфраструктура
По мере роста доли ВИЭ и электромобилей ключевую роль играют модернизация сетей и расширение инфраструктуры. ЕС, по оценкам, должен инвестировать порядка €2–2,3 трлн до 2050 года в обновление электросетей для обеспечения надежности и интеграции «чистой» энергии. Агентство IEA предупреждает, что ежегодные вложения в энергосистемы нужно удвоить – до €600 млрд к 2030 году, иначе грозит дефицит пропускной способности и сбои поставок. В Европе уже отмечены перебои напряжения и локальные отключения из-за стареющих линий – растут проекты по строительству HVDC-линий, «умных» подстанций и аккумуляторных систем. США тоже продолжают масштабную модернизацию: после принятых законов о инфраструктуре растут инвестиции в сеть передачи, кибербезопасность и электромобильную зарядную инфраструктуру.
В России реализация национальных энергетических проектов включает строительство новых ВЛ 220–500 кВ для объединения удаленных регионов и интеграции Сахалина, Дальнего Востока и Арктики в общую сеть. «Россети» и ТЭК инвестируют в цифровизацию: запускаются «умные» счётчики, системы диспетчеризации на базе ИИ и предиктивного обслуживания линий. Развиваются и альтернативные решения: проектируется массовое внедрение распределенных энергохранилищ и «умных» микросетей для удалённых поселков.
Что касается трубопроводной и морской инфраструктуры, то в России ускорилась реализация газовых маршрутов на юг и восток. Помимо газопровода «Сила Сибири–2» (обсуждается), обсуждаются расширения «Турецкого потока» к Балканам. В Европе и Азии в ответ на санкции строятся дополнительные СПГ-терминалы (например, в Германии, Польше, Японии, Китае) и повышаются мощности регазификации. НПЗ по всему миру перенастраивают установки на более тяжёлые сорта нефти – например, новые нефтепроводы из Африки и Мексики в ЕС, модификация котлов в США – чтобы компенсировать потерю «легкой» российской нефти.
Нефтепродукты
Рынок нефтепродуктов остаётся сбалансированным, но с тенденцией к ослаблению спроса. В Европе после эмбарго на российскую нефть и санкций нарушилась прежняя логистика: нефтепереработчики адаптировались к более тяжелым сорту (Brent $62–65 за бочку)sergeytereshkin.ru и сместили маршруты поставок на Ближний Восток, Африку и Латинскую Америку. Это снизило себестоимость сырья, но при слабом спросе привело к переизбытку топлива. Спрос на бензин и дизель в развитых странах растёт очень умеренно: высокий курс перехода на электромобили и программы энергоэффективности сдерживают потребление. В Китае и Индии по-прежнему наблюдается высокое потребление моторного топлива (в том числе интенсивный сезонный спрос на авиационный керосин и судовое топливо), что обеспечивает некоторую поддержку рынку дистиллятов. США остаются крупнейшим рынком нефтепродуктов с быстрым восстановлением после пандемии, но избыточная нефтепереработка даёт низкие оптовые цены на бензин (весной они даже ниже докризисных уровней). Логистически мировой рынок стабилен: танкеры VLCC и Aframax работают загружено, на маршрутах через Суэц и Малаккский пролив ограничений нет.
Таким образом, мировой рынок нефтепродуктов характеризуется умеренными ценами и перенастройкой цепочек поставок. Тенденция 2025 года – аккумулирование ресурсов дешёвой нефти и газа при слабом внутреннем спросе, что вынуждает производителей искать новые рынки и оптимизировать логистику. Санкционные и геополитические факторы усиливают роль государств: НПЗ инвестируют в глубинную переработку и экологические меры, а правительства корректируют налоги и субсидии (например, РФ предлагает изменения топливного акциза и поддержки нефтехимии).
Основные тренды: на фоне слабого спроса и геополитической неопределённости сырьевые цены остаются низкими, а энергетические компании пересматривают стратегические планы. Продолжается диверсификация экспортных потоков — газ перенаправляется в Азию, нефть (и нефтепродукты) ищут новые рынки, а инвестиции растут в ВИЭ и модернизацию сетей. Инвесторам и участникам ТЭК важно следить за решениями ОПЕК+, планами Евросоюза по отказу от российских энергоресурсов, а также инициативами по «зеленому» переходу и технологическими инновациями в отрасли.
