Новости ТЭК — среда, 18 июня 2025 года: Brent удерживается выше $75 на фоне продолжающегося конфликта Израиль–Иран; газ в Европе остается ниже €40 за МВт·ч

18 июня 2025 года глобальный топливно-энергетический комплекс вступает в новый день в условиях сохраняющейся напряженности на рынках. Цены на нефть Brent удерживаются на высоком уровне (выше $75 за баррель) после недавних скачков, что связано с продолжающимся военным противостоянием на Ближнем Востоке между Израилем и Ираном. Геополитический фактор подпитывает опасения относительно стабильности поставок через ключевые нефтяные маршруты, добавляя «премию за риск» к котировкам. Одновременно европейский рынок природного газа демонстрирует относительное спокойствие: цены газа продолжают находиться ниже отметки €40 за МВт·ч благодаря высоким запасам в хранилищах и умеренному летнему спросу. В этих условиях инвесторы и участники рынка ТЭК внимательно следят за развитием событий в сегментах нефти, газа, электроэнергии, угля и нефтепродуктов, чтобы своевременно реагировать на возможные колебания цен и новые тенденции.

• Нефть (Brent): Котировки Brent закрепились в районе $75–76 за баррель после резких колебаний в начале недели. В понедельник цены подскакивали до ~$78,5 (+13% от уровней начала месяца) на фоне обострения ближневосточного конфликта, затем откатились к середине 70-х долларов. Рынок закладывает геополитическую премию, ожидая дальнейших новостей о противостоянии Израиля и Ирана.
• Ближний Восток и ОПЕК+: Несмотря на эскалацию конфликта между Израилем и Ираном, физических перебоев в поставках нефти из региона пока нет. Израильские авиаудары затронули газовую инфраструктуру Ирана (вызвав пожар и частичную остановку добычи на месторождении «Южный Парс») и нефтехранилище Шахран, однако экспорт сырой нефти Ирана продолжается, а ключевые объекты (например, экспортный терминал на о.Харг) остаются вне поражения. Иран угрожает перекрыть Ормузский пролив, через который проходит ~20% мировой нефти и значительные объёмы СПГ, но эксперты оценивают риск блокировки как крайне низкий – такая мера ударила бы по самой экономике Ирана, да и мировые державы не заинтересованы в шоковом росте цен. ОПЕК+ занимает выжидательную позицию: по заявлению генсека Хайсама аль-Гайса, текущая ситуация не требует внеочередной корректировки квот, тем более что совокупный объём свободных мощностей стран картеля (около 3 млн барр./сут, главным образом у Саудовской Аравии и ОАЭ) сопоставим с уровнем добычи Ирана и может компенсировать её возможное выпадение.
• Природный газ (Европа): Европейские газовые фьючерсы торгуются стабильно, около €37–39 за МВт·ч, оставаясь ниже психологической отметки €40. Ситуация на газовом рынке спокойна благодаря заполненным более чем наполовину хранилищам (~55–60% емкости, что формирует солидный резерв) и снижению потребления из-за мягкой погоды и мер экономии. Даже обострение ситуации на Ближнем Востоке практически не повлияло на газовые цены: конфликт не затрагивает прямые поставки газа в Европу. При этом трубопроводные поставки газа из России сведены к минимуму – на прошлой неделе «Газпром» приостанавливал прокачку по «Турецкому потоку» для профилактики, доведя экспорт в ЕС временно почти до нуля. Тем не менее диверсификация источников (рекордный импорт СПГ, рост поставок из Северной Африки и Азербайджана) и снижение зависимости от российского газа (доля РФ в импорте ЕС упала примерно на 70% за последние два года) позволяют Европе уверенно проходить летний сезон закачки.
• Уголь: На мировом рынке угля наблюдаются разнонаправленные тенденции по регионам. В Азии уголь по-прежнему играет ключевую роль в энергобалансе: крупнейшие экономики региона наращивают внутреннюю добычу, пользуясь низкими ценами на топливо. За январь–май 2025 г. Китай сократил импорт энергетического угля примерно на 14% г/г, одновременно установив рекорд по собственной добыче (+6–7% г/г), а Индия уменьшила импорт ~на 5% благодаря росту производства внутри страны. Дешёвый уголь (например, низкокалорийный индонезийский сейчас около $45/т – минимум за 4 года) стимулирует азиатских потребителей активно пополнять запасы в преддверии пикового летнего спроса на электроэнергию. В Европе же спрос на уголь стремительно падает двузначными темпами: ужесточение экологической политики и увеличение генерации на газе и ВИЭ вытесняют уголь из энергосистем. Потребление угля в ЕС уже вернулось к уровням начала 2000-х. Мировые цены стабилизировались на относительно низких отметках (эталонный австралийский уголь Newcastle ~$100 за тонну, южноафриканский — ~$90), что более чем вдвое ниже ценовых пиков 2022 года. Рост добычи у основных экспортёров (Австралии, Индонезии, России) компенсирует спад спроса в Европе, сохраняя глобальное предложение достаточным.
• Электроэнергия и ВИЭ: Высокие цены на нефть и газ, а также геополитическая неопределённость подстёгивают ускорение «зелёного» перехода во всём мире. В странах ЕС в 2025 году прогнозируется рекордный ввод новых мощностей возобновляемой энергетики – около 89 ГВт (порядка 70 ГВт солнечных и 19 ГВт ветровых), что потребует масштабных инвестиций в электросети и системы хранения энергии. В развивающихся экономиках тоже фиксируются успехи: доля ВИЭ в выработке электроэнергии Индии в мае впервые достигла 15%, а на Ближнем Востоке запускаются крупные проекты – например, Египет привлекает сотни миллионов долларов для строительства солнечных станций (1 ГВт) и ветропарков (900 МВт) в рамках цели довести долю чистой энергии до 42% к 2030 году. Даже традиционно углеводородная Россия намерена увеличить установленную мощность своих ВИЭ-электростанций примерно на 15% в этом году (до ~7,5 ГВт без учёта крупных ГЭС), интегрируя «зелёную» энергетику в обновлённую Энергостратегию-2050. Отмечаются и сложности: Саудовская Аравия, несмотря на гигантские нефтяные резервы, сталкивается с задержками при реализации проектов «зелёного» водорода (сообщается о пересмотре графиков $8-миллиардного водородного мегапроекта), что подчёркивает трудности масштабирования новых технологий. В целом электроэнергетика быстро меняется под влиянием ценовых и политических факторов, и интерес к низкоуглеродным технологиям неуклонно растёт.
• Санкции и российский ТЭК: Санкционное давление Запада на российский топливно-энергетический комплекс продолжается и даже усиливается на политическом уровне. На саммите G7 в Канаде (15–17 июня) лидеры ведущих стран обсуждали ужесточение нефтяных санкций против РФ. Большинство участников «Большой семёрки» выступили за снижение потолка цен на российскую нефть с текущих $60 до $45 за баррель, стремясь урезать экспортные доходы Москвы. Однако США и Япония отнеслись к слишком резкому снижению отрицательно, опасаясь дефицита и скачка цен на мировом рынке, поэтому окончательное решение, вероятно, будет компромиссным или отложено. В итоге вопрос перенаправлен на уровень президента Дональда Трампа, которому предстоит взвесить геополитические задачи и возможные побочные эффекты (включая влияние на цены для американских потребителей). Параллельно на заседании министров энергетики ЕС 16 июня обсуждалась стратегия полного отказа от российских энергоносителей. Предложение Еврокомиссии ускорить прекращение импорта нефти, газа и ядерного топлива из РФ столкнулось с сопротивлением: Венгрия и Словакия, сильно зависимые от российского сырья, воспользовались правом вето. Им удалось смягчить формулировки и добиться отсрочек (например, разрешено продолжать закупки российского газа до 2027 года), фактически затормозив общеевропейскую инициативу. Чтобы обойти блокирующую позицию отдельных стран, Еврокомиссия, по данным FT, планирует использовать инструменты торгового права: рассматривается бессрочный запрет на новые контракты на поставку российского газа в ЕС (минуя необходимость единогласного одобрения). Кроме того, обсуждаются более мягкие ограничения на российский уран для атомной энергетики (без полного эмбарго, учитывая позицию того же Будапешта).
• Адаптация российских компаний: Российский нефтегазовый сектор демонстрирует устойчивость и гибкость в новых условиях. Экспорт нефти, перенаправленный с Европы на Азию, почти восстановил объёмы: по оценке Минэнерго, до 80% экспортируемой российской нефти и нефтепродуктов теперь уходит в Китай, Индию, Турцию и другие дружественные страны. Это позволяет удерживать добычу нефти в РФ на уровне ~10,2–10,3 млн барр./сут. несмотря на эмбарго ЕС и ценовые потолки. Более того, рыночные индикаторы указывают на сокращение дисконта российских сортов: цены Urals и ESPO в азиатских портах максимально приблизились к ценам эталонов (Brent/Dubai), что свидетельствует об устойчивом спросе в Азии и эффективности «теневой» логистики (перевалка грузов на море, флот танкеров без западной страховки и пр.). Москва продолжает принимать ответные меры: 15 июня президент Владимир Путин подписал указ о продлении до 31 декабря 2025 года запрета на продажу российской нефти и нефтепродуктов тем иностранным покупателям, которые соблюдают введённый Западом ценовой потолок (ранее действие меры истекало 1 июля 2025 г.). Тем самым РФ сигнализирует долгосрочное нежелание работать с контрагентами, соблюдающими ценовые ограничения. Одновременно развиваются новые инфраструктурные решения для обхода санкций: на Дальнем Востоке наращиваются поставки нефти в Китай через порт Козьмино (маршрут сорта ESPO); в Чёрном море турецкие НПЗ существенно увеличили закупки российского дизеля после эмбарго ЕС; отечественные банки и страховщики всё активнее участвуют в обслуживании экспортных сделок. Тем не менее санкционное давление остаётся риском: возможное ужесточение потолка цен или новые ограничения (например, на газовый сектор или нефтехимию) потребуют от российского ТЭК дальнейшей адаптации и изменения потоков.
• США: В Соединённых Штатах нефтегазовая отрасль переживает смешанные тенденции. Число активных буровых установок по нефти и газу снизилось до ~552 (минимума с осени 2021 года), что отражает осторожность сланцевых производителей после периода низких цен. Однако добыча нефти в США удерживается около 12,5 млн барр./сут. благодаря росту эффективности и активизации работ на наиболее рентабельных месторождениях. Администрация Дональда Трампа продолжает поддерживать сектор биотоплива: на прошлой неделе власти предложили повысить требуемые объёмы примеси возобновляемых компонентов в топливе до 24,46 млрд галлонов к 2027 году (против 22,33 млрд в 2025 г.), что сулит рост спроса на этанол и биодизель и поддерживает фермеров и производителей «зелёного» топлива. В то же время дорогая нефть добавляет инфляционных рисков экономике США – инвесторы с интересом ожидают решения ФРС по процентной ставке, которое будет объявлено сегодня, 18 июня, учитывая влияние цен на энергоносители на общую инфляцию.

Мировой рынок нефти: конфликт и геополитический риск удерживают цены высоко

Brent торгуется в диапазоне $75–78 за баррель – у максимальных значений с начала года. Главный драйвер последних дней – всплеск геополитической напряжённости на Ближнем Востоке. Израиль и Иран продолжают обмен ударами: с конца прошлой недели Израиль наносит серии авиаударов (в том числе беспилотниками) по объектам в Иране, затрагивая энергетическую инфраструктуру, а Иран отвечает ракетными обстрелами израильской территории. Рынок опасается перерастания этого противостояния в более широкий конфликт, который мог бы нарушить экспорт нефти из ключевого нефтедобывающего региона Персидского залива.

В центре внимания – Ормузский пролив, узкий коридор, через который перевозится около 20% мировой нефти и значительная часть глобального СПГ. Иранские власти грозят перекрыть Ормуз в случае дальнейшей эскалации, однако реализовать подобную угрозу чрезвычайно сложно (к тому же это нанесло бы удар по самому Ирану). Тем не менее одних заявлений о блокаде достаточно, чтобы повысить нервозность рынка. Аналитики предупреждают: в худшем случае, если экспорт через Ормузский пролив будет парализован, цены нефти способны взлететь выше $100 за баррель и вызвать глобальный дефицит сырья. Пока же никаких реальных перебоев поставок не зафиксировано – экспорт нефти странами ОПЕК в регионе идёт в обычном режиме, а основные терминалы Ирана (включая остров Харг, через который отгружается львиная доля иранской нефти) не пострадали.

Трейдеры закладывают в котировки значительную «премию за риск» на случай ухудшения обстановки. Однако ОПЕК+ не спешит вмешиваться и демонстрирует выдержку. Генсек ОПЕК заявил, что фундаментальный баланс спроса и предложения остаётся относительно стабильным, и текущая ситуация не требует экстренных действий картеля. Совокупные свободные мощности стран ОПЕК+ (около 3 млн барр./сут.) сопоставимы с объёмом добычи Ирана – то есть в крайнем случае Саудовская Аравия, ОАЭ и другие производители могли бы оперативно заместить временное выпадение иранского экспорта. Дополнительную поддержку нефтяным ценам оказывает низкий уровень коммерческих запасов нефти в странах ОЭСР и сезонный рост спроса летом (благодаря увеличению автомобильных поездок и авиаперевозок).

Если дипломатические усилия приведут к снижению напряжённости на Ближнем Востоке, рост цен может замедлиться: Brent тогда способна откатиться в диапазон $70–75 за баррель. В противном случае, при дальнейшем обострении или втягивании в конфликт новых сторон, высокие цены сохранятся надолго. При этом по основным прогнозам на 2025 год рынок останется обеспеченным предложением – так, МЭА ожидает рост совокупной добычи до ~104,9 млн б/с, что может формировать профицит предложения во второй половине года. Тем не менее в текущей ситуации геополитический фактор явно перевешивает фундаментальные показатели, делая рынок крайне волатильным.

Природный газ: стабильность в Европе благодаря запасам и диверсификации

В противоположность нефти, ситуация на газовом рынке Европы остаётся относительно спокойной. Котировки эталонного фьючерса TTF держатся около €38 за МВт·ч, уверенно ниже уровня €40. Главные факторы стабильности – высокие запасы и диверсифицированные поставки. Европейские подземные хранилища газа заполнены более чем наполовину (по последним данным, около 56% емкости против 72% годом ранее на ту же дату), что обеспечивает солидную подушку безопасности на начало лета. Невысокий сезонный спрос из-за умеренной погоды и мер энергосбережения также способствует сохранению низких цен.

Даже эскалация конфликта на Ближнем Востоке не вывела газовый рынок Европы из равновесия. Война Израиля и Ирана практически не влияет на маршруты поставок газа в ЕС. Основные трубопроводные потоки из России за последние месяцы сократились до символических объёмов: транзит через Украину прекращён, а единственным каналом остаётся «Турецкий поток», работа которого периодически прерывается на профилактику. На прошлой неделе краткосрочная остановка этого газопровода привела к тому, что поставки российского газа в ЕС временно приблизились к нулю. Тем не менее европейские страны компенсировали выпадение за счёт альтернатив – резко увеличен импорт сжиженного природного газа (СПГ) из США, Катара и других производителей, нарастили прокачку по газопроводам из Норвегии, Северной Африки и Азербайджана. В результате зависимость Европы от российского газа упала до исторически минимальных уровней (по итогам 2024 г. доля газа из РФ в импорте ЕС снизилась до ~13% против ~45% до 2022 г.). Эта диверсификация источников, а также дополнительные терминалы по приёму СПГ и взаимосвязь газовых сетей внутри ЕС, позволяют европейскому рынку уверенно переживать летний период закачки газа.

Впереди остаётся задача подготовки к зиме: европейские компании стремятся достичь целевого заполнения ПХГ на 90% к 1 ноябрю. Пока темпы закачки близки к плановым, хотя есть и сдерживающие факторы – например, рост конкуренции за СПГ со стороны Азии. Если лето выдастся жарким, увеличится спрос на газ для кондиционирования, и европейцам, возможно, придётся активнее бороться за спотовые партии СПГ. Однако на данный момент ожидания относительно обеспечения Европы газом к зиме достаточно оптимистичны: инфраструктура импорта позволяет привлекать дополнительные объёмы, а рынок контрактуется заранее. Таким образом, при отсутствии форс-мажоров европейский газовый сегмент, скорее всего, сохранит стабильность, а цены – умеренный уровень.

Угольный рынок: Азия наращивает добычу, Европа отказывается от угля

На глобальном рынке угля продолжаются разнонаправленные процессы. В Азиатско-Тихоокеанском регионе, несмотря на провозглашённые климатические цели, уголь остаётся краеугольным камнем энергобаланса. Китай, Индия и другие крупные экономики увеличивают внутреннее производство угля, пользуясь его доступностью и низкой ценой. За первые пять месяцев 2025 года Китай сократил импорт энергетического угля примерно на 14% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, но при этом нарастил собственную добычу примерно на 6–7%, достигнув рекордных объёмов. Индия также уменьшила импорт на ~5%, компенсировав его ростом внутреннего производства. Другие страны Юго-Восточной Азии активно закупают дешёвый уголь для пополнения резервов: например, цены на низкокалорийный индонезийский уголь опустились до ~$45 за тонну (минимум за последние 4 года), что стимулирует закупки перед пиковым летним сезоном потребления электроэнергии.

В Европе же угольный рынок переживает упадок. Стремительное расширение генерации на газе и возобновляемых источниках, а также жёсткая экологическая политика Евросоюза привели к тому, что спрос на уголь падает двузначными темпами. По данным отрасли, потребление угля в ЕС в 2025 году откатилось к уровням начала 2000-х годов. Ещё несколько лет назад уголь вновь востребовался для прохождения газового кризиса, но теперь тренд на отказ от углеродного топлива возобновился с новой силой. Европейские энергетические компании выводят из эксплуатации угольные ТЭС или конвертируют их на использование биомассы и газа, что сокращает потребление угля. На этом фоне мировые цены на уголь остаются на относительно низких отметках: эталонные марки (австралийский Newcastle и южноафриканский Richard Bay) торгуются в районе $90–100 за тонну, что более чем вдвое ниже пиковых значений 2022 года.

Предложение угля на глобальном рынке остаётся обильным. Основные экспортёры – Австралия, Индонезия, Россия, США – после рекордных прибылей 2022 года не снизили производство, а некоторые даже его нарастили, стремясь удержать долю рынка. В России, например, добыча угля хотя и снизилась из-за логистических ограничений, но правительство оказывает точечную поддержку отрасли, субсидируя перевозки в восточном направлении и открывая новые экспортные маршруты на Восток. В совокупности рост поставок из Азии и сохранение экспорта из традиционных стран-продавцов компенсируют падение спроса в Европе. Таким образом, глобальный рынок угля выглядит сбалансированным с уклоном к избытку предложения, что не создаёт предпосылок для роста цен в краткосрочной перспективе.

Электроэнергия и возобновляемые источники: ускорение «зелёного» перехода

Высокая стоимость ископаемого топлива и геополитическая неопределённость стали дополнительным стимулом для развития возобновляемой энергетики (ВИЭ) во всём мире. Правительства и компании ускоряют внедрение «зелёных» мощностей, стремясь снизить зависимость от волатильных рынков нефти и газа. В Евросоюзе, по данным Еврокомиссии, в 2025 году ожидается рекордный ввод новых солнечных и ветряных электростанций – суммарно около 89 ГВт (в том числе ~70 ГВт солнечных панелей и 19 ГВт ветрогенераторов). Для сравнения, это почти на треть больше, чем было введено в 2023 году. Такой бум ВИЭ потребует расширения электросетей и систем накопления энергии, на что уже направлены масштабные инвестиционные программы ЕС.

В развивающихся странах также набирает обороты энергетический переход. Индия, исторически зависимая от угля, достигла в мае символического рубежа – 15% всей электроэнергии было выработано за счёт солнца, ветра и других ВИЭ, что стало рекордом для страны. На Ближнем Востоке государства, богатые нефтью и газом, вкладываются в чистую энергетику: Египет привлекает сотни миллионов долларов инвестиций для строительства солнечных электростанций мощностью 1 ГВт и ветропарков на 900 МВт, чтобы довести долю «зелёной» энергии до 42% к 2030 году. Объединённые Арабские Эмираты и Саудовская Аравия реализуют проекты по производству «зелёного» водорода и аммиака для экспорта.

Даже Россия, чья энергетика традиционно опирается на нефть, газ и уголь, постепенно развивает низкоуглеродное направление. По данным Ассоциации развития возобновляемой энергетики, суммарная установленная мощность ВИЭ-генерации в РФ (без крупных ГЭС) может достигнуть ~7,5 ГВт к концу 2025 года, что примерно на 15% больше, чем годом ранее. В рамках программы договоров предоставления мощности (ДПМ ВИЭ) вводятся новые ветро- и солнечные станции, а недавно правительство утвердило обновлённую «Энергостратегию-2050», где одним из приоритетов названо развитие «зелёной» энергетики и водородных технологий. Таким образом, даже в странах, долгое время полагавшихся на углеводородное топливо, высокая волатильность цен и внешние риски стимулируют интерес к чистой энергетике.

Отметим, что проекты в сфере ВИЭ не лишены трудностей. Например, в Саудовской Аравии, обладающей колоссальными нефтяными ресурсами, столкнулись с проблемами при реализации амбициозного водородного проекта: по сообщениям СМИ, $8-миллиардный проект производства «зелёного» водорода задерживается и требует пересмотра сроков. Это подчёркивает, что масштабирование новых технологий – сложная задача, требующая времени и опыта. Тем не менее глобальный тренд очевиден: энергетика становится всё более низкоуглеродной, и события 2025 года лишь ускоряют этот поворот.

Санкции, геополитика и российский ТЭК: адаптация и новые вызовы

Западные санкции против российского топливно-энергетического комплекса остаются одним из ключевых факторов, влияющих на структуру потоков энергоресурсов. В июне сразу на двух площадках обсуждались дополнительные ограничительные меры. Первая – саммит G7, прошедший 15–17 июня в Канаде, где лидеры богатейших стран мира рассмотрели возможность усиления давления на нефтяной сектор РФ. По инсайдерской информации, большинство участников «Большой семёрки» поддержали идею снизить потолок цен на экспортируемую российскую нефть с текущих $60 до $45 за баррель, чтобы сократить поступления в бюджет РФ. Однако США (а также, по данным СМИ, Япония) не поддержали столь жёсткое ужесточение – Вашингтон опасается перебоев на рынке и роста мировых цен, что больно ударило бы по самим же западным экономикам. В результате консенсус на G7 не был достигнут: вопрос о пересмотре ценового потолка отложен для дополнительных консультаций. Теперь окончательное решение во многом зависит от позиции администрации Дональда Трампа, которой предстоит сбалансировать стремление нанести ущерб Москве с рисками для глобального рынка и американских потребителей топлива.

Второй площадкой стал Совет министров энергетики ЕС (16 июня), где обсуждалась стратегия полного отказа от российских энергоресурсов. Еврокомиссия предложила законодательно запретить импорт всех видов российского газа к концу 2027 года. Чтобы обойти потенциальное вето отдельных стран (в частности Венгрии и Словакии, зависящих от российского газа), план решено реализовывать не через санкционный механизм, а на основании торгового и энергетического законодательства ЕС. Согласно предложению, новые контракты на импорт трубопроводного газа и СПГ из России заключать больше нельзя, а существующие будут постепенно расторгаться. Запрет на поставки по краткосрочным контрактам (<1 года), заключённым до 17 июня 2025 г., должен вступить в силу 17 июня 2026 г. Импорт по действующим долгосрочным контрактам (большинство из которых истекает к 2030 г.) планируется прекратить с 1 января 2028 года, то есть к этой дате использование российского газа в ЕС должно сойти на ноль. Таким образом, Евросоюз ищет юридические пути избавления от зависимости, минуя необходимость единогласного одобрения санкций всеми членами. Параллельно обсуждаются ограничительные меры и в прочих направлениях: например, ЕС может ввести запрет на новые контракты на закупку российского ядерного топлива и обязать Венгрию и Словакию подготовить планы по отказу от нефти из РФ к 2027 году (эти две страны пока сохраняют исключение из нефтяного эмбарго).

Российские нефтегазовые компании, тем временем, продолжают приспосабливаться к санкционным условиям. Экспорт нефти, переориентированный с европейского направления на азиатское, фактически восстановил прежние объёмы. По оценкам Минэнерго РФ, до 80% всех поставок нефти и нефтепродуктов из России сейчас направляется в Китай, Индию, Турцию и другие страны Азии, Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки, которые не присоединились к санкциям. Благодаря этому российская нефтедобыча удерживается на уровне порядка 10,2–10,3 млн баррелей в сутки, почти не снизившись по сравнению с досанкционным периодом (для сравнения: в 2021 г. добыча была около 10,5 млн барр./сут.). Одновременно складывается ситуация, при которой дисконт на российские сорта нефти существенно уменьшился. Если в 2022 году Urals продавалась со скидкой $30+ к Brent, то сейчас цены Urals и ESPO в портах Азиатско-Тихоокеанского региона практически достигли установленных Западом потолков ($60 за баррель), а нередко и превышают их за счёт схем перевалки, «размывающих» происхождение сырья. Это стало возможным благодаря устойчивому спросу со стороны переработчиков в Азии и созданию Россией альтернативной логистики – теневой флот танкеров, расчёты в национальных валютах, страхование грузов через российские и азиатские структуры и т.п.

На фоне постоянных санкционных рисков российское руководство предпринимает новые шаги для защиты интересов отрасли. На днях президент Владимир Путин продлил специальным указом запрет на продажу российской нефти и нефтепродуктов тем иностранным компаниям, которые соблюдают ценовой потолок. Изначально эта ответная мера действовала с 1 февраля 2023 года и истекала 1 июля 2025-го, теперь же её продлили до 31 декабря 2025 года. По сути, Москва даёт понять, что не намерена в обозримом будущем возобновлять торговлю нефтью с западными контрагентами, если они будут ограничивать цены. Параллельно разворачивается работа по усилению независимости инфраструктуры: российские экспортёры наращивают отгрузки через собственные порты (Приморск, Новороссийск, Козьмино, нефтепродуктовые терминалы), увеличивают долю расчётов в рублях и юанях, а государство расширяет программы страхования экспортных поставок. Всё это снижает уязвимость отрасли к внешнему давлению.

Впрочем, санкции по-прежнему остаются значимым фактором неопределённости. Евросоюз и G7 могут вернуться к идее ужесточения ограничений – будь то снижение потолка цен на нефть до $45 или введение новых мер против экспорта СПГ, нефтехимии и пр. В случае реализации таких сценариев российскому ТЭК придётся искать дополнительные способы адаптации – от дальнейшего увеличения объёмов переработки внутри страны и развития «серого» экспорта до переориентации инвестиций на внутренний рынок и проекты в дружественных странах.

Рынок нефтепродуктов и переработка: стабильность перед пиковым сезоном

Глобальный рынок нефтепродуктов в настоящий момент находится в состоянии относительного равновесия, несмотря на недавний скачок цен на нефть. В Северном полушарии начинается традиционный летний пик спроса на топливо. Миллионы автомобилистов отправляются в отпуска, что увеличивает потребление бензина; одновременно оживление авиаперевозок ведёт к росту спроса на реактивное топливо (авиакеросин). Нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) в США, Европе и Азии заблаговременно повысили загрузку мощностей, чтобы удовлетворить сезонный рост потребностей. Предложение топлива на внутренние рынки поддерживается на высоком уровне, и пока этого хватает для удержания оптовых цен в умеренных рамках и недопущения локальных дефицитов.

Например, средняя розничная цена бензина в США сейчас держится около $3,5 за галлон – практически столько же, сколько год назад в это же время, несмотря на более дорогую нефть. В Европе оптовые цены на дизельное топливо стабилизировались после заметного снижения весной: запасы дистиллятов в хранилищах достаточны, чтобы избегать перебоев снабжения АЗС даже в условиях роста потребления летом. Добавление новых производственных мощностей в последние месяцы также способствует насыщению рынка нефтепродуктами. Так, в Китае и странах Персидского залива недавно заработали современные крупные НПЗ, суммарно увеличившие мировые мощности переработки более чем на 1 млн барр./сут. Кроме того, в Нигерии начался поэтапный запуск крупнейшего в Африке нефтеперерабатывающего завода Dangote Refinery проектной мощностью 650 тыс. барр./сут. (предприятие уже начало переработку импортной нефти, включая американскую WTI). Появление новых крупных игроков усиливает конкуренцию на рынке и помогает сдерживать рост цен на бензин и дизель даже при подорожании сырья.

В России после введения эмбарго ЕС на российские нефтепродукты отрасли удалось избежать потрясений. Экспорт бензина и дизтоплива был оперативно переориентирован на альтернативные рынки – прежде всего в Турцию, а также в ряд стран Африки, Ближнего Востока и Латинской Америки. Внутренний рынок РФ при этом остаётся хорошо обеспеченным: государство применяет механизмы демпфера и заморозки цен для сдерживания стоимости топлива, нефтяные компании поддерживают максимальную загрузку НПЗ, а запасы нефтепродуктов на нефтебазах находятся на комфортном уровне. В результате серьезных перебоев или дефицита на АЗС не наблюдается, цены на бензин и дизель колеблются в привычном диапазоне с минимальным ростом.

Текущая маржа переработки в мире в целом остаётся благоприятной для нефтепереработчиков, но дальнейший подъём цен на нефть может начать давить на прибыльность НПЗ. Если котировки сырья будут расти быстрее, чем нефтепродукты успеют дорожать в рознице, маржа заводов сократится. В такой ситуации некоторые переработчики могут сократить выпуск наименее прибыльных продуктов (например, мазута) или раньше графика отправить установки на техобслуживание, чтобы не работать в убыток. Поэтому компании внимательно следят за динамикой цен, балансируя между необходимостью обеспечить рынок топливом и поддержанием собственных финансовых показателей. Пока же перед началом высокого сезона ситуация выглядит стабильной: отрасль подготовилась к росту спроса, и на основных рынках (США, ЕС, Азия) запасы топлива достаточны, чтобы пройти лето без потрясений.

Реакция финансовых рынков и перспективы

Резкий рост нефтяных цен мгновенно отразился на мировых фондовых площадках. Акции крупнейших энергетических компаний устремились вверх, поскольку инвесторы закладывают ожидания увеличения прибыли нефтегазовых гигантов на фоне дорогой нефти. За последнюю неделю отраслевой индекс S&P 500 Energy (США) прибавил около 5%, а котировки корпораций ExxonMobil и Chevron достигли максимумов за несколько месяцев. Российский рынок акций также реагирует на нефтяное ралли: индекс МосБиржи поднялся выше 2750 пунктов, чему способствовал рост бумаг «Роснефти», «Лукойла» и других нефтегазовых эмитентов. Вместе с тем удорожание сырья несёт риски для перерабатывающих и нефтехимических компаний, которые сталкиваются с ростом себестоимости. Если стоимость нефти продолжит расти быстрее цен на их конечную продукцию (бензин, пластики и т.д.), маржа таких предприятий может сократиться, что уже находит отражение в динамике котировок отдельных представителей этой отрасли.

• Эскалация или разрядка конфликта Израиль–Иран: Любые дипломатические шаги к деэскалации на Ближнем Востоке способны снизить геополитическую нервозность и убрать часть премии из нефтяных цен. Напротив, расширение боевых действий или втягивание в конфликт других стран (например, атаки проиранских группировок на танкеры или инфраструктуру) грозят новым витком роста цен на нефть и повышение волатильности рынка.
• Меры по сдерживанию цен на топливо: Крупнейшие страны-импортёры обсуждают совместные шаги для защиты своих экономик от подорожания энергоресурсов. Среди возможных мер – ускоренное высвобождение нефти из стратегических резервов, временное снижение налогов и акцизов на топливо или иные формы государственного регулирования цен. Пока это лишь дискуссии, но сам факт подобных обсуждений говорит о стремлении властей предотвратить повторение шокового роста цен, как это было в 2022 году.
• Заполнение газовых хранилищ к зиме: Темпы закачки газа в европейские ПХГ и конкуренция за СПГ между Европой и Азией станут ключевыми факторами для газового рынка ближе к концу года. Если ЕС удастся достичь целевых 90% запасов к осени, это серьёзно укрепит уверенность в стабильности цен предстоящей зимой. Однако непредвиденные перебои в поставках или резкий рост спроса в Азии (например, из-за экстремальной жары или быстрого восстановления экономики Китая) могут вернуть волатильность и в газовый сегмент.

В целом финансовые рынки закладывают сценарий повышенной волатильности в энергетическом секторе на ближайшие месяцы. Инвесторы активно хеджируют риски, а аналитики пересматривают прогнозы. Так, ряд инвестиционных банков (например, Morgan Stanley) уже повысил свои прогнозы средней цены Brent на третий квартал на $10 – до ~$68 за баррель, учитывая ожидаемое сохранение напряжённости и рисков. Дальнейшая динамика цен на энергоресурсы будет во многом зависеть от исхода геополитического противостояния, а также от макроэкономических факторов. К последним относится политика центральных банков по борьбе с инфляцией: дорогие нефть и газ подпитывают рост цен, осложняя задачу регуляторам. Участники рынка с интересом ожидают решений ФРС США и других Центробанков – в частности, сегодня, 18 июня, Федрезерв объявит своё решение по ставке. Высокие цены на энергоносители создают дилемму для монетарных властей: с одной стороны, они стремятся охладить экономику и сдержать инфляцию, с другой – слишком резкое ужесточение политики может спровоцировать спад. Таким образом, энергетические рынки и финансовый сектор сейчас тесно взаимосвязаны, и новости ТЭК напрямую влияют на инвестиционные стратегии.

Корпоративные события

• Ближневосточный капитал нацелился на Австралию: Абу-Даби усиливает экспансию в мировой нефтегаз. Консорциум инвесторов во главе с компанией XRG (инвестиционное подразделение ADNOC) направил австралийской Santos Ltd. необязывающее предложение о поглощении за $18,7 млрд. Santos – один из крупнейших независимых производителей нефти и газа в Австралии, и если сделка состоится, она станет одной из крупнейших M&A-сделок отрасли за последние годы. Новость уже подняла котировки акций Santos более чем на 15%, а аналитики отмечают стремление ближневосточных нефтедобытчиков диверсифицировать активы и укрепиться в Азиатско-Тихоокеанском регионе, обеспечивая сбыт своего капитала и технологий.
• Перестановка активов между мейджорами: Французская TotalEnergies объявила о приобретении 25% участия в портфеле морских нефтегазовых проектов Chevron в Мексиканском заливе (США). Речь идёт о 40 перспективных участках на внешнем шельфе, оператором которых является Chevron. Сумма сделки не раскрывается, но она отражает курс TotalEnergies на укрепление позиций в Северной Америке – с 2022 года компания инвестировала около $11 млрд в США. Для Chevron продажа доли – часть оптимизации портфеля, позволяющая разделить риски дорогостоящей разведки. Эксперты рассматривают партнёрство двух нефтяных гигантов как сигнал уверенности в потенциале новых открытий в Мексиканском заливе и пример консолидации усилий для освоения сложных месторождений.
• Технологический гигант поддержит атомную энергетику: Компания Meta (владелец Facebook, Instagram и др.) заключила уникальное 20-летнее соглашение с американской энергокомпанией Constellation Energy о закупке электроэнергии, вырабатываемой на атомной станции. По условиям сделки Meta будет приобретать значительную часть мощности АЭС Clinton (штат Иллинойс), что гарантирует продление срока её эксплуатации и финансирует добавление ~30 МВт новой генерирующей мощности на этой площадке. Таким образом, Meta обеспечит свои дата-центры надёжной безуглеродной электроэнергией, сохранив более 1100 рабочих мест на местной АЭС. Это один из первых случаев, когда частная высокотехнологичная корпорация напрямую финансирует продолжение работы действующей атомной станции – новый тренд в энергетике, где крупный бизнес выходит за рамки покупки только возобновляемой энергии и инвестирует в стабильные чистые мощности для удовлетворения растущих (в том числе связанных с развитием ИИ) энергопотребностей.
• «Талибан» разрывает контракт с Китаем: Правительство Талибана в Афганистане объявило о расторжении 25-летнего контракта на добычу нефти с китайской компанией Afchin из-за систематических нарушений условий соглашения. Этот контракт, подписанный в начале 2023 года, касался разработки нефтяных месторождений бассейна Амударьи с оценочными запасами около 87 млн тонн нефти. Китайская сторона обещала инвестировать $150 млн в первый год и $540 млн в течение трёх лет, но не выполнила взятые обязательства, что и послужило причиной разрыва. Ситуация подчёркивает риски для иностранных инвесторов в Афганистане: несмотря на богатые ресурсы, политическая нестабильность и отсутствие правовой определённости делают реализацию проектов сложной. Для Китая это имиджевый удар, а для афганского нефтяного сектора – шаг назад, ставящий под вопрос привлечение новых партнеров без надёжных гарантий.