Новости ТЭК на 4 мая 2025: стабилизация цен на нефть, рекордный импорт СПГ в Европу и рекорды ВИЭ в Китае

Начало мая 2025 года ознаменовано существенными изменениями на мировых энергетических рынках. Топливно-энергетический комплекс (ТЭК) сталкивается с влиянием геополитических факторов, колебаниями цен на нефть, газ и уголь, а также стремительным ростом возобновляемой энергетики (ВИЭ) и развитием водородных технологий. Крупнейшие энергетические компании – от ОПЕК+ и «Газпрома» до ExxonMobil и Saudi Aramco – адаптируют стратегии к новым условиям.

Традиционная нефтедобыча (качалки) на фоне ветроэнергетики: энергетический сектор находится на переломном этапе. В выпуске новостей ТЭК от 4 мая рассмотрены ключевые ценовые тренды, влияние политики и климата, а также события в энергетике России, Европы, Китая и США. Эти факторы определяют стратегические решения компаний и правительств, формируя ожидания инвесторов на ближайшие недели.

Нефть

Глобально: К началу мая 2025 года цены на нефть стабилизировались на сравнительно низких уровнях относительно начала года. Brent держится в районе середины $60 за баррель, WTI – около $60 за баррель. В апреле котировки опускались до минимальных за три года (близко к $60) на фоне обострения торговой войны США–Китай и ожиданий увеличения предложения на рынке. Во второй половине апреля цены немного отыграли потери, но по-прежнему остаются примерно на 15–20% ниже уровней начала года. Инвесторы обеспокоены перспективами спроса из-за рисков глобальной рецессии и замедления экономики Китая, а также наращивания поставок нефти.

Россия: Российская экспортная нефть Urals продолжает продаваться с дисконтом к Brent на азиатских рынках. Снижение мировых цен уже ударило по нефтегазовым доходам России. Минэкономразвития РФ в апреле пересмотрело прогноз – ожидается в среднем около $68 за баррель Brent в 2025 году (против $81,7 в прежней оценке). По прогнозу ведомства, средняя цена Urals может составить лишь ~$56 за баррель, что ниже заложенных в бюджет значений. Такие уровни близки к порогу отсечения ($60), ниже которого сокращаются поступления в Фонд национального благосостояния. Тем не менее экспортные объёмы нефти сохраняются высокими за счёт переориентации на Азию, хотя бюджет РФ ощущает снижение экспортной выручки.

Европа: Европейский рынок нефти после эмбарго ЕС на российскую нефть адаптировался за счёт альтернативных поставок с Ближнего Востока, Африки и стран ОПЕК+. Цены на нефть марки Brent – основной ориентир для Европы – колеблются сейчас в диапазоне $63–66, что близко к новому прогнозу Минэкономразвития РФ на конец года. Для европейских переработчиков более низкие цены сырья стали облегчением после рекордных пиков 2022 года. Спрос на нефть в Европе растёт умеренно из-за слабого промышленного роста и мер по энергосбережению. Одновременно европейские страны придерживаются климатических целей, сдерживая потребление нефти и стимулируя переход на биотопливо и электромобили.

ОПЕК+ и другие производители: Страны ОПЕК+ весной внесли неожиданный вклад в увеличение предложения на рынке. В начале апреля альянс решил досрочно нарастить добычу – совокупно на 411 тыс. баррелей в сутки с мая (примерно втрое больше планировавшегося шага). Это стало резким разворотом после длительного периода ограничений добычи. Саудовская Аравия, крупнейший экспортёр, стремясь удержать долю рынка, значительно снизила цены для азиатских клиентов: Saudi Aramco в мае опустила официальный ценник на нефть Arab Light для Азии сразу на $2,30 за баррель – до минимального уровня за 4 года. Одновременно майские цены саудовской нефти для США и Европы также чуть снижены (на $0,20–0,50). Такая ценовая тактика напоминает стратегию борьбы за рынок, когда ближневосточные производители наращивали экспорт даже ценой падения котировок. Хотя бюджеты стран Залива предпочли бы нефть по $80–90, текущая конъюнктура заставляет их учитывать конкуренцию, в том числе рост добычи вне ОПЕК. К слову, именно вне ОПЕК+ обеспечен основной прирост нефтедобычи за последний год. Мировая добыча нефти в марте достигла около 103,6 млн барр./сут (данные МЭА), причём США добывают близко к рекордным уровням. Однако низкие цены и уменьшение маржи уже приводят к снижению активности бурения сланцевых компаний в США, что к концу года может ограничить дальнейший рост их добычи.

Газ и СПГ

Европа (TTF): После прохождения зимы газовый рынок Европы относительно стабилизировался. Спотовая цена на газ на хабе TTF (Нидерланды) к началу мая держится около €32 за МВт·ч (~$400 за тысячу кубометров), что значительно ниже экстремальных пиков 2022 года, хотя всё ещё выше допандемийных уровней. В конце апреля цены слегка снижались благодаря тёплой весенней погоде и высоким запасам газа. Евросоюз завершил отопительный сезон с рекордными резервами топлива: в подземных хранилищах осталось гораздо больше газа, чем обычно, благодаря мягкой зиме и мерам экономии.

Более того, в апреле Европа начала пополнять хранилища раньше срока: за месяц закачан максимальный объём газа за последние три года. Активный импорт сжиженного природного газа (СПГ) позволил установить исторический рекорд: в апреле регазифицировано около 12,8 млрд кубометров СПГ, что на 20% больше, чем год назад, и чуть превышает предыдущий максимум, достигнутый в марте. СПГ стал главным источником газа для Европы – на него приходится около 1/3 всего газоснабжения в 2025 году. На втором месте – отбор газа из хранилищ (~27%), на третьем – трубопроводный газ с месторождений Северного моря (в основном из Норвегии, ~22%). Российский трубопроводный газ теперь занимает лишь несколько процентов: поставки по оставшимся маршрутам (через Украину и «Турецкий поток») резко сократились из-за санкций и разрыва прежних связей.

Россия: Экспорт российского газа в Европу продолжает снижаться по традиционным каналам. По южному коридору (газопровод «Турецкий поток» и его балканские продолжения) в апреле поставлено около 1,25 млрд кубометров – это на 11% меньше, чем в марте, хотя примерно на 2% больше, чем год назад. Суточные прокачки через украинский транзит остаются на минимуме (~40 млн кубометров в сутки) ввиду политических рисков. В результате доля РФ в импорте газа ЕС упала до исторического минимума (~4% с начала года). Одновременно «Газпром» переориентирует экспорт на Восток: поставки газа в Китай по трубопроводу «Сила Сибири» растут и в 2025 году могут превысить 20 млрд кубометров. Также Россия наращивает экспорт сжиженного газа: по оценке Минэкономразвития, экспорт СПГ из РФ в 2025 году достигнет около 40 млн тонн (против ~34,6 млн т в 2024-м). Основные проекты – заводы «Ямал СПГ» и «Арктик СПГ 2» – работают на полную мощность, отправляя партии в Европу (в обход санкций через трейдеров) и Азию. Увеличение экспорта СПГ частично смягчает сокращение трубопроводных поставок, хотя полностью заменить европейский рынок пока не удаётся.

Азия: Азиатский газовый рынок в начале 2025 года характеризуется умеренными ценами и достаточным предложением. Спотовые цены СПГ в Восточной Азии колеблются вблизи $13–15 за MMBtu (миллион британских тепловых единиц), что примерно соответствует европейскому уровню. Китай и страны Восточной Азии воспользовались относительным снижением цен для пополнения запасов газа. Пекин наращивает импорт топлива как по трубопроводам (из Средней Азии и РФ), так и в виде СПГ, готовясь удовлетворить летний пик спроса на электроэнергию (газ нужен как резерв для ВИЭ). Индия также увеличила закупки СПГ, стремясь диверсифицировать источники энергоснабжения. При этом конкуренция за поставки между регионами смягчается: благодаря высоким запасам в Европе и стабильной добыче в мире на рынок Азии поступает достаточно спотовых партий. Цены в ключевом индексе JKM (Япония–Корея) остаются относительно низкими по меркам последних двух лет, что стимулирует спрос со стороны электроэнергетики и промышленности. Однако потенциальное оживление экономики Китая во второй половине года может подтолкнуть цены вверх, поэтому азиатские импортеры стремятся законтрактовать дополнительные объёмы по долгосрочным соглашениям, пока цены умеренные.

США (Henry Hub): В Северной Америке газовый рынок переживает период низких цен. На хабе Henry Hub (США) спотовые цены держатся около $3 за MMBtu (≈$110 за тысячу кубометров) – существенно дешевле, чем в Европе или Азии. Такой разрыв стимулирует американский СПГ-экспорт: за первый квартал 2025 года экспорт СПГ из США вырос более чем на 20% по сравнению с прошлым годом. Американские терминалы работают почти на полной мощности, отправляя грузы преимущественно в Европу, а также в Латинскую Америку и Азию. Строятся новые мощности по экспорту СПГ на побережье Мексиканского залива, что в перспективе усилит влияние США на глобальные цены. Внутри страны низкая цена газа обусловлена мягкой зимой и рекордной добычей сланцевого газа – внутреннее производство достигло исторических максимумов. Однако производители в США начинают сокращать бурение новых скважин из-за снижения маржи, что к концу года может привести к некоторому росту цен. В целом, благодаря дешёвому газу в Северной Америке там ускоряется переход электростанций с угля на газ, но для глобального рынка решающим фактором остаётся европейский спрос и конкуренция за СПГ.

Уголь

Угольная отрасль в 2025 году находится на распутье между сохраняющимся спросом в отдельных регионах и глобальным трендом декарбонизации. Цены на уголь в конце апреля – начале мая несколько отскочили от недавних минимумов. После падения до четырехлетнего дна (~$93 за тонну, фьючерсы Newcastle) 23 апреля мировой ориентир восстановился примерно до $97 за тонну к началу мая. Этот рост был связан с опасениями снижения поставок из Австралии и устойчивым спросом со стороны энергетики. В частности, в США наблюдалось оживление внутреннего рынка угля: в первом квартале 2025 года повышенное потребление электроэнергии (рекордный зимний спрос по данным EIA) и рост производства стали поддержали цены на внутреннем рынке. Аналитики отмечают, że с приближением лета спрос на уголь может временно вырасти – рост использования кондиционеров приводит к увеличению выработки электроэнергии на угольных ТЭС, особенно в регионах с нехваткой газовой генерации.

Однако долгосрочная тенденция для угля – понижающая. Международные прогнозы сходятся в том, что мировой спрос на уголь достиг пика в 2024 году и начнёт сокращаться в 2025–2026 гг. Несмотря на кратковременные колебания, усилия по энергопереходу и замещение угля газом и ВИЭ берут верх. По данным Всемирного банка, хотя цены на уголь в 2025 году могут оставаться выше допандемийных уровней, общий тренд – нисходящий из-за расширения предложения и спада потребления. В Китае и Индии – крупнейших потребителях – ожидается либо снижение, либо заметное замедление роста потребления угля, поскольку всё больше новой генерации покрывается за счёт ветра, солнца и гидроэнергии. В Европе использование угля продолжает падать, возвращаясь к курсу на отказ от угольной генерации после скачка 2022–2023 гг. Таким образом, угольный сегмент ТЭК переживает перелом: в краткосрочной перспективе цены могут стабилизироваться на умеренном уровне, но стратегически уголь уступает позиции более чистым источникам энергии.

ВИЭ

Глобальные тренды: Возобновляемые источники энергии продолжают бурное развитие в 2025 году, становясь главным драйвером энергетики. По данным Международного энергетического агентства и IRENA, в 2024 году мировой прирост мощностей ВИЭ достиг рекордных величин – около 580 ГВт (более 90% всех новых генерирующих мощностей в мире). В результате совокупная установленная мощность ВИЭ превысила 4,4 ТВт. Тренд сохраняется: в 2025 году ожидается дальнейший взрывной рост солнечной и ветряной генерации. Китай вышел на исторический рубеж – по состоянию на март 2025 года суммарные мощности ветра и солнца в КНР (~1,48 ТВт) впервые превысили мощности традиционной тепловой генерации. Пекин досрочно (на 6 лет раньше срока) выполнил цель довести ВИЭ до 1200 ГВт к 2030 году, и сейчас более 50% установленной генерации Китая – возобновляемая. В то же время доля ВИЭ в фактической выработке электроэнергии пока отстаёт (около 22,5% в I квартале) из-за ограничений сетевой инфраструктуры и приоритета угольных электростанций. Тем не менее, это переломный момент: крупнейший энергопотребитель мира ускоренно наращивает солнечные электростанции и ветряные парки, несмотря на сложности с интеграцией в сеть.

Европа и инвестиции: В Европе доля возобновляемой энергетики в производстве электроэнергии также достигает новых высот – в отдельные дни в ряде стран (Германия, Испания, Дания) на «зеленую» генерацию приходится более половины выработки. Глобально интерес инвесторов к ВИЭ остаётся высоким: энергетические рынки привлекают крупные вложения в солнечную и ветровую энергетику и накопители энергии, поскольку это не только экологичный тренд, но и вопрос энергетической безопасности. Несмотря на экономическую неопределённость, по всему миру заключаются важные сделки в сфере возобновляемой энергетики. В Европе государства и компании активно инвестируют в ветроэнергетику. Так, весной прошли крупные аукционы на право строительства офшорных ветропарков в Северном море – инвесторы готовы вкладывать миллиарды евро, видя перспективы рынка чистой энергии. На Ближнем Востоке государства, богатые нефтью, тоже активно участвуют в «зелёной» гонке: Саудовская Аравия и ОАЭ реализуют мегапроекты солнечных электростанций в пустыне, стремясь диверсифицировать энергетику и высвободить больше нефти на экспорт. Крупнейший саудовский проект – комплекс NEOM (солнечно-ветровые электростанции плюс производство водорода) – продвигается к вводу в эксплуатацию. В Индии власти одобрили ряд проектов солнечных парков и систем накопления энергии для повышения надёжности сетей. Россия на фоне глобального энергоперехода тоже старается развивать ВИЭ: суммарная установленная мощность российских «зелёных» электростанций в 2025 году может вырасти примерно на 15%, превысив 3 ГВт (в основном за счёт новых солнечных парков на юге и ветропарков в Поволжье). Параллельно РФ ищет партнёров за рубежом – обсуждаются совместные проекты ВИЭ с Индонезией, странами Ближнего Востока и СНГ, чтобы привлечь инвестиции и технологии.

Технологические прорывы: Инновации в «зелёной» энергетике не замедляются. Весной 2025 года исследователи сообщили о новых достижениях, повышающих эффективность и надёжность ВИЭ. В частности, международные научные группы достигли рекордного КПД солнечных элементов нового поколения: гибкие тонкоплёночные панели на основе перовскита и CIGS показали эффективность свыше 23%, открывая путь к более лёгким и эффективным модулям. Другое направление – экологически чистые солнечные ячейки без токсичного свинца: учёные в Австралии установили мировой рекорд эффективности (16,6%) для панелей на основе оловянного перовскита, приблизив коммерциализацию безопасных солнечных технологий. Ветровая энергетика тоже совершенствуется: в Северном море протестированы турбины рекордной мощности (15–16 МВт каждая) с длиной лопастей более 100 м – меньшее количество таких гигантских турбин сможет обеспечивать ту же генерацию, снижая затраты на установку. Прорывы происходят и в сфере хранения энергии: в сети начинают внедряться крупные батарейные системы на основе натрий-ионных и новых литий-железо-фосфатных аккумуляторов, которые безопаснее и дешевле традиционных. Все эти технологические успехи делают ВИЭ ещё более конкурентоспособными: себестоимость солнечной и ветровой генерации продолжает снижаться, а проблемы её переменности частично решаются за счёт накопителей и «умных» сетей. Инвесторы и энергокомпании внимательно следят за такими достижениями, ожидая их коммерческого внедрения, которое позволит ускорить декарбонизацию энергетики и достижение климатических целей.

Геополитика и инвестиции

Международные соглашения и климатическая повестка: В международной энергетической политике продолжается поиск баланса между энергобезопасностью и климатическими целями. После событий последних лет (пандемия, конфликт на Украине, ценовая волатильность) страны активизировали диалог о перестройке глобальной энергетики. Важную роль играют договорённости в рамках крупных блоков: ОПЕК+ остаётся ключевым альянсом нефтедобытчиков, влияющим на рынок через соглашения об уровне добычи. Нефтяная политика всё больше переплетается с дипломатией: восстановление отношений между Саудовской Аравией и Ираном, начатое в 2023 году, в 2025-м способствует более скоординированным действиям в ОПЕК и снижает региональные риски для поставок нефти. Между тем, G7 и ЕС продолжают линию санкционного давления на Россию, одновременно обсуждая долгосрочную перестройку энергобаланса. В апреле министры энергетики G7 подтвердили приверженность цели постепенно отказаться от ископаемого топлива и нарастить инвестиции в ВИЭ и водород, хотя единый график отказа от угля и нефти пока не согласован. На площадке ООН идёт подготовка к климатическому саммиту COP30 (состоится в конце 2025 года): многие государства обновляют свои стратегии, предполагая ускоренное сокращение выбросов. Евросоюз после COP28 принял более жёсткие ориентиры по развитию чистой энергетики – например, цель довести долю ВИЭ в электроэнергии до 45% к 2030 году – и сейчас разрабатывает новые директивы и соглашения с соседними странами (например, о «зелёном» импорте водорода из Северной Африки и Ближнего Востока). Энергетическая политика всё явственнее становится предметом международных договорённостей: обсуждаются глобальные стандарты по уменьшению выбросов метана, сотрудничество по развитию электрических сетей и накопителей, трансграничная торговля электроэнергией. Тем не менее, разрыв между риторикой и реальностью сохраняется – одни страны ускоряют «зелёный» переход, а другие наращивают добычу углеводородов, исходя из собственных интересов.

Геополитические факторы: Геополитика по-прежнему во многом определяет ситуацию на энергетических рынках. Конфликт на Украине продолжается уже более двух лет и поддерживает высокий уровень неопределённости. Европейские страны окончательно отказались от российского трубопроводного газа и нефти, усилив сотрудничество с альтернативными поставщиками (Норвегия, США, Катар, Алжир и др.). Это привело к масштабной перенастройке потоков энергоресурсов: Россия переориентировала около половины нефтяного экспорта в Азию (прежде всего в Китай и Индию), а её доля на европейском рынке нефти и газа сократилась до считаных процентов. Геоэкономическое противостояние США и Китая также влияет на энергетику. Весной 2025 года администрация США ввела дополнительные тарифы на импорт из Китая и ряда других стран, обосновывая это защитой национальных интересов. В ответ Китай пригрозил встречными мерами. Эта торговая война подрывает глобальный экономический рост, что отражается на спросе на энергоносители (особенно нефть) и цепочках поставок оборудования для энергетики. Кроме того, Вашингтон ужесточает технологические экспортные ограничения – например, запрет на поставку передовых технологий хранения энергии и производства ВИЭ в Китай – что может замедлить прогресс и повысить цены на некоторые компоненты (солнечные панели, аккумуляторы).

Ближний Восток и региональные риски: Ближневосточный регион остаётся зоной потенциальных рисков для рынка энергоносителей. Хотя саудовско-иранское сближение снизило вероятность прямых конфликтов, ситуация в Ираке, Йемене, Сирии всё ещё нестабильна. США в апреле заявили о возможности усиления санкций против Ирана, если не будет прогресса по ядерной сделке – это сигнал рынку, что иранская нефть может оставаться под ограничениями (хотя Тегеран неофициально нарастил экспорт нефти в Китай до максимума за последние годы, обходя санкции). Северная Африка – ещё один регион на пересечении энергетики и политики: в Ливии и Нигерии добыча нефти нестабильна из-за внутренних проблем, что влияет на планы ОПЕК+. А в Алжире и Египте правительства стремятся привлечь инвестиции в СПГ и солнечную энергетику, используя интерес Европы к замещению российских углеводородов.

Новые регуляции и санкции: В 2025 году вступают в действие или активно обсуждаются ряд новых регуляторных мер, способных изменить расклад сил в ТЭК. Европейский Союз запустил механизм CBAM (углеродный пограничный корректирующий налог) в тестовом режиме – импортёры углеёмких товаров (сталь, удобрения, электроэнергия) уже отчитываются об эмиссии CO₂, а с 2026 года начнётся полноценная уплата сбора. Это опосредованно влияет и на энергетику: например, экспортёры электроэнергии и алюминия вынуждены переходить на более чистые источники энергии, чтобы не потерять европейский рынок. Кроме того, ЕС планирует реформировать внутренний рынок электроэнергии, стимулируя развитие накопителей и долгосрочных контрактов для ВИЭ – соответствующие изменения обсуждаются в Брюсселе этой весной. Санкции против России в энергетическом секторе остаются жёсткими: действует эмбарго ЕС на нефть и нефтепродукты из РФ, а ценовые потолки G7 на российскую нефть ($60) и топливо сохраняются. В апреле обсуждались меры по более строгому соблюдению ценового потолка, так как Россия научилась реализовывать значительные объёмы выше этих лимитов через «серые» схемы. Великобритания и США ввели санкции против ряда судоходных компаний и танкеров, перевозящих российскую нефть по цене выше установленного потолка, в попытке ограничить доходы Москвы. Россия в ответ заявила, что при необходимости сократит добычу, чтобы поддержать цены, и будет развивать флот танкеров под отечественным контролем для обхода ограничений. Дедолларизация торговли энергоресурсами – ещё один ответ Москвы: растёт доля расчётов в национальных валютах (рублях, юанях, рупиях) за экспорт нефти и газа. Хотя такие сделки сопряжены с финансовыми рисками (волатильность рубля и рупии, сложность конвертации), тенденция набирает силу, и китайский юань укрепляет позиции как валюта оплаты нефтяных контрактов между РФ, КНР и партнёрами.

США: энергетическая политика и инфраструктура. В США, напротив, администрация делает ставку на дерегулирование в пользу традиционного ТЭК. В апреле президент Дональд Трамп подписал указ «О защите американской энергетики от чрезмерного вмешательства штатов», направленный на устранение препятствий для проектов нефтегазовой отрасли. Документ ограничивает право отдельных штатов блокировать строительство межштатных трубопроводов и экспортных терминалов по экологическим основаниям, что призвано ускорить реализацию инфраструктурных проектов в сфере нефти и газа. Также Вашингтон рассматривает возможность смягчения некоторых санкций против иностранных энергокомпаний, если это поможет снизить цены на топливо внутри страны: по данным СМИ, обсуждалась опция частичного снятия ограничений с венесуэльской нефти или даже отдельных российских активов в обмен на политические уступки. Пока таких шагов не предпринято, но сам факт подобных дискуссий отражает изменившийся подход – приоритетом объявлено «энергетическое доминирование США», предполагающее наращивание добычи, ослабление регулирования и активное использование тарифов и санкций для защиты своих производителей. Одновременно сохраняется противоречие между федерацией и «зелёными» штатами: Калифорния, Нью-Йорк и др. продолжают продвигать строгие стандарты по возобновляемой энергетике и электромобилям, что приводит к юридическим спорам с федеральным центром.

Заключение

Начало мая 2025 года демонстрирует, что ТЭК России и мира находится в состоянии перемен. Цены на нефть и газ удерживаются на невысоком уровне под воздействием экономических и геополитических факторов. Торговые потоки нефти и газа перестраиваются под влиянием санкций и конфликта на Украине. Одновременно ускоряется развитие возобновляемой энергетики и водорода: проекты реализуются, технологии совершенствуются, бьются рекорды эффективности. Энергетическая политика ведущих держав всё более разнонаправленная: одни укрепляют сотрудничество в борьбе с изменением климата, другие акцентируют национальные приоритеты и используют энергетику как инструмент давления. Для инвесторов и участников отрасли такая ситуация означает необходимость гибко адаптироваться к новым условиям – от ценовых колебаний до регуляторных новаций – и учитывать ускоряющийся энергопереход.

• Пессимистичный сценарий: Если геополитическая напряжённость (например, торговая война США–Китай) сохранится, а глобальная экономика останется слабой, спрос на нефть и газ будет подавленным. Цены могут надолго закрепиться на низких уровнях или испытывать дальнейшее давление. Для стран-экспортёров (РФ, ОПЕК) это означает сжатые доходы и, возможно, новые сокращения добычи ради поддержки рынка. Инвесторы могут ожидать слабой динамики в традиционном нефтегазовом секторе и консолидации игроков, пока рынок пытается сбалансировать избыточное предложение.

• Оптимистичный сценарий: Если торговые конфликты смягчатся и крупнейшие экономики стимулируют рост (в частности, при ускорении экономики Китая во втором полугодии), мировой спрос на энергоносители может восстановиться. Это способно подтолкнуть цены на нефть обратно к $70+ за баррель и ужесточить рынок СПГ перед следующим зимним сезоном. В таком случае выиграют экспортеры и нефтегазовые компании за счёт роста выручки, хотя для глобальной экономики возвращение высоких цен несёт риск нового витка инфляции.

• Долгосрочный тренд: Независимо от краткосрочной конъюнктуры, стратегический курс на энергопереход сохраняется. Прорывы в сфере ВИЭ и накопителей энергии, а также климатическая политика продолжают смещать баланс в сторону низкоуглеродной энергетики. Инвесторы, скорее всего, будут всё активнее переориентировать капитал в «зеленые» проекты – солнечную и ветровую генерацию, водородную инфраструктуру – в поисках перспективного роста. Компании традиционного ТЭК, в свою очередь, сосредоточатся на повышении эффективности, сокращении издержек и диверсификации (например, развитие СПГ или нефтехимии), чтобы сохранять конкурентоспособность в период перехода к чистой энергетике.